Хронология формирования Трибунала и источники его финансирования хорошо известны. Первоначально идея создания трибунала исходила от США, которые протолкнули ее Совет Безопасности ООН. Это действие юридически было недопустимо, т.к. Совет Безопасности не имел никакой власти, чтобы установить такой Трибунал, его создание грубо нарушило Устав ООН.

Даже если не знать о том, как был создан Трибунал и кем он финансируется, достаточно краткого посещения зала суда, чтобы увидеть беззаконие. Видно, что судья полностью на стороне обвинения.

Все свидетели обвинения хорошо проинструктированы. Однако, когда дело доходит до перекрестных допросов и С.Милошевич получает право задавать им вопросы, выявляется лживость большинства из свидетелей.

Судья Мэй всячески пытается спасти лжесвидетелей от разоблачения. В ответ на протест С.Милошевича судья нагло заявил: "Мы - суд, и мы решили, что Вы будете иметь не более сорока пяти минут для перекрестного допроса.

В нормальной судебной практике перекрестный допрос должен идти столько, сколько требуется - будь то десять минут или десять часов. Тем более, что обвиняемый стоит перед очень серьезными обвинениями. Но в правилах этого "трибунала" дело обстоит не так. Трибуналу дали абсолютную власть, чтобы изобрести собственные правила и процедуры, неслыханные для любого другого суда.

Это наблюдение было вновь подтверждено с появлением на процессе некоего г-на Яна Роберта Эндрю, сотрудника лондонской полиции, который был командирован ОБСЕ и участвовал в работе следственной миссии в Рачаке, возглавляемой Уильямом Уолкером.

Г-н Эндрю изложил свои "наблюдения" во время пребывания на месте "резни" в Рачаке, используя при этом несколько фотографий, сделанных лично.

Во время перекрестного допроса, на вопрос о том, был ли он там один или кто-то показывал ему это место, он ответил так, что этот ответ позже стал конфузом. "Кто показал Вам это место?" - спросил Милошевич. "Я не знаю", - был ошеломляющий ответ.

Итак, на суде появился член следственной команды, который не мог ответить, кто рассказал ему о "резне" и показал предполагаемые "доказательства". Но показания г-на Эндрю, явно зависимые от начальства и от свидетеля, которого он не смог назвать, тем не менее были приняты, потому что судья Мэй нетерпеливо потребовал от Милошевича перейти к другому вопросу.

Однако последующие вопросы доставили г-ну Эндрю еще больше беспокойства. Он не смог объяснить, почему на представленных им снимках видны лишь капли крови, а не лужи, как он говорил. Не сумел он также объяснить, почему кровь одних людей не залила тела других, как было бы логично предположить, если бы все эти люди, тела которых были плотно уложены рядом, были убиты одновременно в одном особом месте.

Судья Мэй, помогая лжесвидетелю, сказал: "Свидетель не судебный эксперт и не обязан знать эти вещи".

Подобных комментариев, ежедневно придающих остроту судебному заседанию, можно было ожидать со стороны обвинения. Но странно, когда они звучат от вроде бы нейтрального судьи, ведущего заседание.

На вопрос, слышал ли он когда-либо о "парафиновом тесте" (тест, позволяющий установить, пользовался ли человек недавно огнестрельным оружием), г-н Эндрю не ответил, но попросил судью Мэя объявить, что "этот тест дискредитирован", на что Милошевич добавил с явным сарказмом: "Но только в США, не в Югославии".

Еще одним "свидетелем" обвинения, который выступал в Гааге 7 июня, был г-н Йемени. В своем заявлении он утверждал, что имеет свидетельства убийств мирных жителей в деревне в Косово. Он заявил, что прятался у себя на чердаке и оттуда якобы видел убийства, а также подслушивал переговоры югославских офицеров по мобильным телефонам и сравнивал число убитых с количеством погибших в Рачаке. Г-н Йемени. В свои 24 года он был мэром деревни.

Слободан Милошевич: Вы - член АОК (Армии освобождения Косово, террористической албанской организации - прим. ред.)

Г-н Йемени: Нет.

Й.: Да.

Й.: Демократическая партия.

С.М.: Кто лидер вашей партии

Й.: Господин Тачи. (Тачи был лидером АОК в 1999 г., председателем же Демократической партии был И.Ругова - прим. ред.).

С.М.: Когда Вы вступили в эту партию?

Й.: Я не знаю (?! - ред.).

С.М.: Вы не знаете, когда вступили в партию? Хорошо, когда приблизительно?

Й.: Я не знаю.

Судья Мэй: Господин Милошевич, двигайтесь дальше. Когда он вступил в партию, к делу не относится.

С.М.: Очень даже относится. Тем не менее, как Вы стали мэром Вашей деревни в столь молодом возрасте? Это очень необычно.

Й.: Я был мэром, потому что я представляю современную цивилизацию, не такую отсталую, как у сербов. Современная цивилизация, которую мы строим в Косово, нуждается в лидерах, таких, как я, чтобы вывести наших людей из отсталости, в которой их держали сербы. Мы строим современную цивилизацию, и нам нужны интеллектуальные люди, такие, как я!

С.М.: Я не заметил, что говорил с интеллектуалом. Однако, позвольте спросить о телефонных переговорах, которые, по Вашим словам, Вы слышали между офицерами. Где Вы были, когда слышали эти разговоры?

Й.: Прятался на чердаке в своем доме.

С.М.: А где находились военнослужащие, которые переговаривались по телефонам?

Й.: На балконе дома напротив окна моего чердака.

С.М.: Как Вы можете видеть, напротив Вашего чердака нет балкона. И ближайший дом находится более чем в пятидесяти метрах. Так или нет?

Й.: Нет.

Судья Мэй: Двигайтесь дальше, мистер Милошевич. Свидетель высказал Вам свою позицию.

С.М.: Очень хорошо! Если, как Вы говорите, в деревне не было АОК и, следовательно, жители не имели причин спасаться бегством, как сказано в Вашем заявлении, почему Вы сочли необходимым прятаться на чердаке?

С.М.: Хорошо. Когда силы безопасности были в Вашей деревне, какая там была обстановка?

Й.: Я был испуган. Сербы все время стреляли в воздух и кричали на жителей. Они были как дикари.

С.М.: Значит, несмотря на ужасающий шум, выстрелы и крики, Вы все же были в состоянии, как Вы утверждаете, слышать на расстоянии 50 метром телефонные разговоры7

Й.: Мы представляем современную цивилизацию, вот за что борются такие интеллектуалы, как я!

Судья Мэй: У Вас еще много вопросов к свидетелю, господин Милошевич?

С.М.: У мне более сорока вопросов.

Судья: Хорошо, я даю Вам еще 10 минут на этого свидетеля (! - ред.)

С.М.: Это еще раз показывает предубежденность данного суда, о чем я говорил ранее.

- С какого места Вы наблюдали убийства мирных жителей?

Й.: Из окна моего чердака.

С.М.: Все убийства были совершены напротив Вашего окна?

Й.: Я мог видеть весь поселок с моего чердака. Я мог передвигаться вокруг.

С.М.: Значит, при всех этих убийствах Вы чувствовали себя достаточно спокойно, даже в 15 метрах от сил безопасности, чтобы быть в состоянии обходить чердак кругом?

Й.: За этим шумом никто не мог услышать меня, поэтому я был спокоен.

С.М.: Так. Шум был настолько силен, что силы безопасности не моги услышать Ваши шаги, но недостаточно громок, чтобы помешать Вам услышать телефонные разговоры по меньшей мене в 15 метрах от Вас. Так или нет?

Судья Мэй: Ваше время истекло, г-н Милошевич. Г-н Йемени, я благодарю Вас за то, что Вы прибыли в международный трибунал и дали показания. Теперь Вы свободны.

Рассматривая судебный зал с судьями, юристами, секретарями и служебными клерками, я осознал, что эти люди, работающие в этом незаконном трибунале, продали свое достоинство и достоинство своей профессии новому мировому порядку.

О сущности этого "трибунала" хорошо сказал юрист Кристофер Блэк:

На заседании 7 июня Слободан Милошевич заявил суду протест в связи с тем, что до сих пор не получил копию постановления Уильяма Уолкера - главы ОБСЕ, важнейшего свидетеля обвинения. Г-н Уолкер должен был быть в суде в следующий понедельник. Судья Мэй сказал, что выяснит это.

Обвинение годами готовило дело. Его свидетели хорошо выучены. Разрешены тайные показания. Время перекрестных допросов ограничено. Вдобавок заявления свидетелей заранее утаиваются на несколько часов, чтобы у защиты оставалось мало времени на подготовку перекрестного допроса.

К этому надо добавить физические и психологические условия, в которых находятся С.Милошевич и другие югославские заключенные. С ними обращаются так, как будто они уже осуждены. Их держат в камерах под постоянным наблюдением, переписка подвергается цензуре, визиты родственников ограничены, связь с ними осуществляется за собственный счет, есть ограничения на пользование телевидением и радио. И, особенно в случае с Милошевичем, запрет встречаться с юридическими советниками по собственному выбору. За это время несколько заключенных уже умерли в тюрьме. К стыду таких организаций, как "Международная амнистия", не ведется расследование этих смертей, чтобы предотвратить подобное в дальнейшем.

Процесс Милошевича планируется на 2 года, однако еще неизвестно, сколько он продлится на самом деле. Неизвестно, сколько еще хорошо натасканных "свидетелей" появится на нем. Результат этого судебного представления предопределен.

Сопротивление, оказанное Президентом Югославии неизмеримо более сильным противникам, послужит вдохновляющим примером для всех, кто выступает против войн, нищеты и страданий, неизбежно сопровождающих строительство "нового мирового порядка".

Перевод Р.Каландарова